- Мои родители постоянно были на гастролях, и я воспитывалась бабушкой. Поэтому никогда не была ребёнком, который «без мамочки и папочки не выйдет на улицу». Я была самостоятельной, но в то же самое время достаточно нежной – мы росли в атмосфере всепоглощающей любви и внимания родителей. Мы с братом никогда не были избалованными детьми, но были ЛЮБИМЫМИ. Я хочу, чтобы мой ребёнок рос с таким же ощущением и восприятием мира.

- Очень хотела в школу. Ведь я не ходила в детский сад, и для меня это общение и коллектив были очень желанными. В то же время очень волновалась, потому что всё было ново и незнакомо, я не знала, что это такое. Желание учиться и ходить в школу осталось и через пару месяцев. Во многом благодаря как очень хорошему коллективу, так и замечательной первой учительнице Валентине Ивановне, которая давно не работает в школе и которую я до сих пор поздравляю с праздниками. Я очень ей благодарна за то повышенное внимание к маленькой девочке, чьи родители постоянно на гастролях.

- Я виртуально нашла и общаюсь практически со всеми своими бывшими одноклассниками. Те, которые не нашлись, скоро, я уверена, найдутся. Буквально вчера один мальчик, с которым мы учились в первом классе и которого я вначале не могла вспомнить, прислал мне фотографию – «Посмотри фото». Я посмотрела: «Да, помню тебя, ты был вредным.» - «А ты была тихоней, а выросла принцессой». Я действительно в школе была тихоней – никогда не лезла вперёд, не высказывала собственного мнения – это появилось гораздо позднее. В шестом классе я дружила с мальчиком, и мы сидели с ним за одной партой. Если кто-то там в классе шутил, я тихонько на ушко ему говорила что-нибудь смешное, а он озвучивал. И все в классе смеялись и говорили: «Вот Саша наш какой весёлый, какое у него чувство юмора острое!» Я по этому поводу абсолютно не парилась. Не было такой ревности – это я сказала, а все думают, что он. Но пришло время – и все знают, что это были мои шутки!!!

- Помню его – это был Серёжа Тынянко. И отношения у нас были хорошие. Очень был хороший мальчик, но часто пропускал школу – болел. Я тоже пропускала часто. И постоянно случались нестыковки – то я одна сижу, то он один. Поэтому отношения были очень хорошие. Мы и с ним нашли друг друга, он сейчас в Питере живёт. Мы как раз должны туда скоро ехать, думаю, что обязательно с ним увидимся.

- Я не помню особенно младшие классы, мы были в несознательном возрасте, но, по-моему, никаких группировок и банд не было. Я помню только, что нас делили на звёздочки и выбирали старшую звёздочку.

- Не было какого-то любимого предмета. Я вообще не могу сказать, что у меня было уж такое рвение к знаниям. Знаете, есть такие заучки – сидят постоянно, читают. Нет, я была абсолютно нормальным, адекватным ребёнком – то охота учиться, то неохота учиться. У меня сейчас сын во втором классе. Он иногда переписывает задание по нескольку раз, потому что просто элементарно невнимателен – слово напишет без мягкого знака или букву пропустит. Я была точно такой же. Натура творческая с детства, я летала в облаках, но при этом мне удавалось быть отличницей, учиться каким-то образом.

- Учила, да! Тем более, бабушка моей учёбой занималась, а она у нас человек серьёзный и ответственный. Поэтому не было такого, чтобы я не подготовила домашнее задание – мы всегда с бабушкой старались всё это сделать.

- Не было у меня первого чувства в старших классах. В шестом классе только тот мальчик, над которым все хохотали. Он был одним из лидеров в классе. Мы с ним дружили, но не очень долго – и было это как-то несерьёзно. А потом уже в 10-11-х классах были у меня мальчики. Один мальчик был, который долго ухаживал – питал, по-видимому, ко мне нежные чувства... Мы с ним до сих пор общаемся, у него уже семья есть, дети.

- В старших классах какая там уже учёба! Учились, сдавали экзамены... Но не было такого, что учёба всегда на первом месте. Тем более, что в старших классах я была уже трудовым человеком – много ездила, много гастролировала, часто отсутствовала. Но, как ни странно, учителя к этому нормально относились. В Гомеле ещё были проблемы («Дочка Ярмоленко и всё такое...»), а в Минске – абсолютное понимание со стороны учителей. Приходили ко мне на концерты, я доставала им пригласительные билеты. Это были отношения взрослых людей. Я к тому моменту вышла из детского возраста.

- Не было школьной самодеятельности – было это как-то не развито. Я помню только, что на выпускном вечере пела песню «Школьный бал».

- Точно такое же чувство – разочарование. Казалось, так страшно-страшно, а в итоге вышло... Во-первых, я сама очень серьёзно готовилась – все эти тетрадки - №1, 2, 3, шпаргалки – всё было. Во-вторых, сами педагоги ходили по рядам и помогали, указывали тихонько: «Тут не так, исправь...» Это, наверное, всегда так. Экзамены, в первую очередь, демонстрируют уровень их работы. Как научили, так и написали. Всё равно каждый раз, когда идёшь на экзамен, волнуешься. Помню, и в институте – столько этих сессий, экзаменов, а всё равно волнуешься, душа в пятках. Хотя и знаешь, что сдашь всё.

- У нас старшие классы всегда были вместе – девочки с мальчиками, мальчики с девочками. Никогда не было разделения, и по сей день общаемся с ребятами, уже и свадьбы совместные справляем. То есть у нас дифференциации такой не было – очень дружный был класс.
Но и разделение такое понять можно: в таком трепетном возрасте мальчики стыдятся своих чувств к девочкам и проявляют их своеобразно. В старших классах и за косички дёргал, и портфель отбирал, а потом оказывается, что мальчик-то чувства трепетные к девочке испытывал.

- Умела, и очень хорошо. И, наверное, благодаря этим списываниям и закончила хорошо школу. Рядом Дина сидела, у которой я списывала, которая мне помогала, сзади – Лёшка Колокольцев, который даже подвигал специально тетрадку, чтобы возможность списать была. Списывала, ещё как!!! Скотчем шпоры клеила... А один раз на истории, помню, отклеилась такая шпора и свалилась. И ходили, искали, пробовали идентифицировать почерк, но так и не узнали.

- Давала. У нас был дружный класс, и с первой до последней парты помогали друг другу. Не то, что сейчас: Антон мой сидит с девочкой, и она закрывает тетрадь, чтобы он не увидел, не списал. Может, они маленькие ещё. А у нас такого не было. Мне даже иногда тетрадку подсовывали с другой парты, чтобы я смогла списать. Мне передавали, я списывала и передавала дальше. А ещё было такое: Лёшка решит что-нибудь, я спишу – он получит 4, я – 5. Как получалось, я не знаю. Или он получит 3, я – 4, а тот, кто впереди списывал – 5. Так тоже было. А потом – шок. И не обижались.

- Не любила алгебру. С геометрией как-то проще – там порисовать можно квадратики, линеечки...

- ...физику. Наш классный руководитель. И по истории был очень хороший учитель у нас.

- Мы на выпускном вечере очень подружились с ребятами из параллельного класса. Меня даже домой провожали мальчики не только из моего класса, но и из параллельного. Было сожаление, что не устроили раньше такого вечера, чтобы мы смогли узнать вот так поближе друг друга и подружиться. Хотелось ещё в школе остаться, ведь понимали, что дальше совсем другая жизнь, взрослая.

- Я вообще не терзалась. Собиралась поступать в медицинский. И уже когда шёл процесс подготовки, ехала на дополнительные курсы на автобусе в мединститут и по пути вышла на станции «Институт культуры». Абсолютно случайно. И это реальная история. Действительно увидела институт и подумала: «Пойду посмотрю, что здесь, какие специальности...» - так и осталась, записалась на дополнительные курсы. Сама судьба решила – так и не доехала до мединститута.

- Школа – это дом, к ней привык уже. А ВУЗ – это абсолютно новое что-то. Люди в университете разновозрастные, необязательно всем по 17-18 лет. У нас в группе были студенты разных возрастов и разных социальных групп. Так необычно - сразу после школы окунаешься во взрослую жизнь. Тут можно погулять – и никто не узнает. В школе был полный контроль, а здесь – полная свобода. Хочешь – учись, хочешь – не учись, а в школе ты обязан, и никуда от этого не денешься. В то же время в ВУЗе намного больше степень ответственности перед собой, ответственности взрослой: не учишься, гуляешь – и в итоге ничего не получаешь.

- Это сейчас такое есть, а раньше такой строгости не было. Не посещали очень много, гуляли по-чёрному. Семинары и сдачи – это было обязательным, а вот лекции...

- Мне очень нравилось учиться. Во-первых, я была домашним ребёнком, а тут сразу окунулась во взрослую жизнь – и это, конечно, жутко понравилось. Во-вторых, я была гастролёром – это ещё добавляло взрослости и самостоятельности. А в конце первого курса у меня была настоящая любовь. Мальчика звали Кирилл, и он был на год старше меня. И мне уже было так интересно, такая я казалась себе взрослая-взрослая... (смеется).

- У нас тоже так было. Были ребята и постарше, и посильнее. Я ещё на таком отделении училась – режиссура массовых праздников – много было очень талантливых, ярких. Я как была тихоней в школе, так и осталась в институте. Может, в таких моментах, где надо было показать характер и что ты можешь, я показывала. Но и пропускала очень много, пересдавала по семь раз некоторые предметы, но каким-то образом закончила... Я всегда была ответственным человеком. Никогда не наглела, не кричала, не кичилась, мол, «Да вы что! я – Алеся, я дочь Ярмоленко! Поставьте-ка мне оценочку хорошую просто так...». Как и все остальные студенты – приходила и сдавала.

- Такого не было. Сами всё писали. У нас многие работали и не на одной работе. Каждый сам писал, а потом передавал шпоры следующим сдающим. Сейчас вот девушка мне написала, что по культурологии ничего не знала, но так получилось, что я сдала экзамен, вышла и отдала ей все шпоры. «Если бы ты мне эти шпоры не отдала, я бы засыпалась и это была бы моя последняя сессия – я могла вылететь из института. Я помню это до сих пор.» Мне было так приятно... Вот такая я хорошая, отдала все шпаргалки... (смеется).

- Никак не боролись. Таких особо у нас и не было. Бывало, конечно, стоит, под нос себе бубнит что-то... Ну, спишь на парте, или рисуешь на ней, или книжку читаешь, или музыку слушаешь...

- Писала. Была на последних курсах – сидела в Ленинской библиотеке. Туда на экскурсии приходили: «Вон, смотрите, Алеся книжки читает и конспекты пишет!» Писала сама. Сейчас покупают, но у нас это не было развито. Если бы тогда была такая возможность, я бы ею, наверное, воспользовалась. Ведь всё равно работу прочитать нужно, чтобы защитить нормально, чтобы ответить. А тогда, помню, и на компьютере сама набирала одним пальцем (не умела ещё), и на печатной машинке. Всё делала.

- Мне диплом вручал маленький мальчик, внук нашего декана, поклонник моего творчества. Так интересно было получить диплом из рук ребёнка. «Всё, я теперь свободный человек, вольная птица...» - вот что почувствовала. Но не было такого огромного восторга. Я была к этому готова. Если кто-то выпускается и идёт на работу впервые – это да, огромный восторг. А я уже работала постоянно. Было просто чувство, что одна проблема с плеч сброшена.

- Общаемся, конечно. И с одноклассниками, и с одногруппниками. И даже не благодаря появившимся тематическим сайтам. Просто давно общаемся, поддерживаем отношения. С одноклассниками собираемся каждый год. В этом всё никак не можем встретиться. Скоро лето, а мы ещё «не собраны»... Но, я думаю, мы обязательно исправим эту ошибку.